Сознание снова возвращалось к нему. Возвращалось с трудом: груз веков, невыносимая усталость давили на него. Пробуждение было ужасным, но он не мог даже застонать. И тем не менее, он начинал ощущать радость.
Восемь тысяч раз таким же образом он возвращался назад, и с каждым разом это становилось все труднее. Когда-нибудь он уже не сможет этого сделать. Когда-нибудь он навсегда нырнет в черный бассейн. Но не сегодня. Он все еще жив. Сквозь боль и безразличие приходило осознание очередной победы.
- Доброе утро, - произнес звонкий голос. - Ну, не прекрасный ли сегодня день? Я отдерну шторы, и вы сможете взглянуть.
Он мог видеть и слышать. Но не двигаться. Он тихо лежал и впитывал впечатления. Ковры, обои, лампы, картины. Стол и видеоэкран. Яркий солнечный свет струился в окно. Голубое небо. Далекие холмы. Поля, здания, дороги, фабрики. Рабочие и машины.
Питер Грин был сдержанным деловым человеком. Но сейчас его юное лицо озаряла улыбка.
- Сегодня предстоит много работы. Масса людей хочет вас видеть. Подписать счета. Принять решения. Сегодня суббота. Придут люди из дальних секторов. Я надеюсь, бригада обслуживания проделала хорошую работу. - Он быстро добавил. - Да, конечно, они сделали все, что нужно. По пути я переговорил с Фаулером. Все будет в порядке.
Юный приятный тенор хорошо сочетался с ярким солнечным светом. Звуки и образы, но ничего больше. Он ничего не чувствовал. Попытался пошевелить рукой, но ничего не получилось.
- Не беспокойтесь, - сказал Грин, уловив его страх. - Скоро вы будете в норме. Должны быть. Как мы сможем выжить без вас?
Он расслабился. Видит бог, это случалось довольно часто и прежде. Но постепенно вскипала злость. Почему они не координируются? Получить все сразу, а не по кусочкам! Он обязан изменить их планы. И заставить их быть более организованными.
Приземистый металлический автомобиль завизжал тормозами под окном и остановился. Люди в униформе высыпали из него, собрали полные охапки оборудования и заспешили к главному входу здания.
- Они прибыли, - с облегчением воскликнул Грин.
- Поздновато, а?
- Дважды останавливали движение, - фыркнул Фаулер, входя.
- Снова что-то произошло с сигнальной системой. Загородный поток смешался с городским, все временно остановились. Я хотел бы, чтобы вы изменили закон...
Все вокруг него пришло в движение. Неясно вырисовывались очертания Фаулера и Маклина. Лица профессионалов озабоченно вглядывались в него.
Его перевернули на бок. Приглушенное совещание. Напряженный шепот. Звон инструментов.
- Здесь, - бормотал Фаулер. - Теперь здесь. Нет, это потом. Осторожней. Теперь пройдитесь здесь.
Работа шла в напряженном молчании. Он ощущал их близость. Расплывчатые очертания. Его переворачивали туда-сюда, швыряли, как мешок с мукой.
- О'кэй, - сказал Фаулер наконец. - Обмойте это.
Снова длительное молчание. Он тупо глядел на стену, на чуть выцветшие голубовато-розовые обои. Старый рисунок, изображавший женщину в кринолине, с легким зонтиком над изысканной прической. Белая блузка с оборками, носки крохотных туфелек. Удивительно чистый щенок рядом с ней.
Затем его повернули еще раз, лицом вверх. Пять призраков стонали и корячились над ним. Их пальцы летали, мускулы скрипели под рубашками. Наконец они выпрямились и отошли. Фаулер вытер пот с лица; все были в изнеможении.
- Давайте, - проскрипел Фаулер. - Включайте.
Удар потряс его. Он жадно глотнул воздух. Его тело выгнулось, затем медленно осело. Его тело. Он мог чувствовать его. Сделал пробные движения руками, коснулся лица, плеча, стены. Стена была реальная и твердая. Сразу же мир снова стал трехмерным.
- Слава Богу, - с облегчением вздохнул Фаулер, как бы осев. - Как вы себя чувствуете?
После краткой паузы он ответил:
- Все в порядке.
Фаулер попросил остальных членов бригады оставить их. Грин топтался в углу.
Фаулер сел на край постели и раскурил трубку.
- Теперь послушайте меня, - начал он. - У меня плохие новости. и я хочу о них сообщить, как вы всегда настаивали... откровенно.
- Что же? - требовательно спросил он. И попытался двинуть конечностями.
Но он уже знал.
Под глазами Фаулера легли темные круги. Он был небрит. Лицо с квадратным подбородком осунулось и выглядело нездоровым.
- Мы всю ночь провели на ногах. Работая над вашей двигательной системой. Мы привели ее в порядок, но это не надолго. Не более чем на несколько месяцев. Все приходит в негодность. Основные части не могут быть заменены. Когда они изнашиваются, их не починить. Мы можем припаять реле и провода, но не в состоянии сделать синапсические катушки. Их умели делать лишь несколько человек, но они умерли более двухсот лет назад. Если катушки перегорят...
- Есть ли какие-либо изменения в катушках? - перебил он.
- Еще нет. Только в районе двигателя. Особенно руки. То, что произошло с вашими ногами, может случиться и с руками и, в конце концов, со всей двигательной системой. Вы будете парализованы к концу года. Будете видеть, слышать и думать. И передавать сообщения. Но это все.
Помолчав, он добавил.
- Извините, Борс. Мы делаем все, что можем.
- Хорошо, - согласился Борс. - Прощаю вас. Благодарю за искренность. Я догадывался.
- Вы готовы спуститься к людям? Накопилось множество проблем. Они терпеливо ожидают вас.
- Пошли.
Он с усилием напряг свой мозг и сосредоточился на неотложных проблемах.
- Я хочу, чтобы была ускорена исследовательская программа по тяжелому металлу. Она, как обычно, затягивается. Я намереваюсь снять часть людей с других работ и перебросить их на генераторы. Уровень воды скоро упадет. Я хочу запустить питающую энергию по линиям снабжения, пока она еще есть. Как только я упускаю что-либо из виду, все начинает разваливаться.
Фаулер подал знак Грину, и тот быстро подошел. Вдвоем они склонились над Борсом, кряхтя от напряжения, подняли его и повели к двери. Затем - вниз по коридору и наружу.
Здесь они поместили его в приземистую металлическую машину, маленький грузовичок. Его отполированная поверхность резко контрастировала с внутренностями: изнутри было заметно, что корпус деформирован, металл во многих местах покрыт пятнами коррозии. Машина из архаичной стали и пластика заворчала, когда мужчины прыгнули на переднее сиденье и повели автомобиль по главной дороге.
Эдвард Толби вытер пот со лба, поправил рюкзак за плечами и, подтянув оружейный пояс, выругался.
- Папа, - упрекнула его Сильвия. - Прекрати, пожалуйста.
Толби яростно сплюнул в траву на обочине. Затем обнял дочь.
- Извини, Сильви. Я не хотел никого обидеть. Проклятая жара.
Поднимавшееся утреннее солнце ярко освещало унылую, пыльную дорогу. Облака пыли поднимались вокруг от их медленного движения. Они были страшно вымотаны. Лицо Толби побагровело и распухло. Незажженная сигарета свешивалась из уголка рта. Его большое, сильное тело упрямо наклонялось вперед. Хлопчатобумажная рубашка его дочери прилипла к рукам и груди, потемнев от пота на спине. Она еле переставляла ноги, обтянутые джинсами.
Роберт Пенн плелся чуть сзади них, держа руки в карманах и не отрывая глаз от дороги. Он ни о чем не думал, оглушенный двойной дозой гексобарба, которую он принял в последнем лагере Лиги. Жара его убивала.
По обеим сторонам дороги расстилались поля, травяные и камышовые пастбища, отдельные группки деревьев. Разрушенный фермерский дом. Древние, двухсотлетней давности останки бомбоубежища... Иногда попадалась грязная овца.
- Овца, - констатировал Пенн. - Они съедают всю траву вокруг. Она уже не вырастет.
- Теперь он фермер, - обратился Толби к дочери.
- Папа, - сверкнула глазами Сильвия. - Не будь таким мерзким.
- Это из-за жары, - Толби снова выругался, громко и тщательно. - Все дело не стоит того. За десять пинксов я вернусь назад и скажу им, что было много свиного пойла.
- Может быть, и так, - мягко согласился Пенн.
- Хорошо, ты возвращаешься, - проворчал Толби. - Ты возвращаешься и говоришь им, что это было свиное пойло. Они наградят тебя медалью. Может, повысят в чине.
Пенн засмеялся.
- Замолчите вы, оба. Впереди какой-то городок.
Массивное тело Толби выпрямилось.
- Где?
Ладонью он прикрыл глаза от солнца.
- Ей богу, она права. Деревня. И это не мираж. Видите, а?
К нему вернулось хорошее настроение, он потер ладони.
- Что сказать, Пенн? Пара кружек пива, несколько партий в дартс с местными селянами - может быть, мы сможем там переночевать? - Он облизал толстые губы в предвкушении всех удовольствий сразу. - Некоторые из деревенских девчонок любят околачиваться возле лавчонок с грогом...
- Мне известен тот сорт девчонок, который вы имеете в виду, - откликнулся Пенн. - Те, что устали от безделья. Хотят встретить какого-то парня, который купит им фабричную одежду.
Стоявший у дороги фермер с любопытством наблюдал за ними. Он остановил свою лошадь и оперся о грубый плуг, сдвинув шляпу на затылок.
- Что это за город? - крикнул Толби.
Фермер немного помолчал. Он был тощим и изможденным стариком.
- Город? - повторил он, всматриваясь в незнакомцев.
- Да, впереди.
- Это прекрасный город, - начал фермер. - Вы уже бывали здесь прежде?
- Нет, сэр, - ответил Толби. - Никогда.
- Экипаж сломался?
- Нет, мы путешествуем пешком.
- Издалека идете?
- Уже почти сто пятьдесят миль.
Фермер оценивающим взглядом рассматривал тяжелые ранцы у них на спинах. Окованные туристские ботинки. Пыльную одежду и усталые, потные лица. Посохи из айронита.
- Да, долгий путь, - наконец отметил он. - Куда же вы направляетесь?
- Путешествуем до тех пор, пока нам не надоест, - ответил Толби. - Есть ли здесь место, где мы можем остановиться? Гостиница? Кабачок?
- Этот город, - пояснил фермер, - зовется Ферфакс. В нем есть одна из лучших в мире лесопилок. Пара гончарных мастерских. Место, где можно купить одежду, сшитую машинами. Кроме того, оружейный магазин, где отливают лучшие пули по эту сторону Скалистых гор. И пекарня. Здесь также живут старый доктор и адвокат. И несколько человек с книгами, чтобы учить детей. Они пришли сюда лечить туберкулез, и переделали старый барак под школу.
- А велик ли город? - поинтересовался Пенн.
- Масса людей. Старики умирают, дети умирают. В прошлом году у нас была лихорадка. Умерло около ста детей. Доктор сказал, что она появилась из водной скважины. Мы закрыли ее, а дети все равно умирали. Доктор сказал, что виновато молоко. Увели половину коров. Свою я не дал. Я вышел сюда с ружьем и застрелил первого, пришедшего увести мою корову. Когда пришла осень, дети перестали умирать. Думаю, все из-за жары.
- Конечно, из-за жары, - поддержал его Толби. - Да, здесь всегда жарко. Воды всегда не хватает.
- Вы, парни, хотите пить? Юная леди выглядит довольно усталой. Под домом у меня есть несколько бутылей с водой. В грязи. Приятная и холодная. - Он заколебался. - Пинк за стакан.
Толби засмеялся.
- Нет, благодарим.
- Пинк за два стакана, - предложил фермер.
- Не интересуемся, - ответил Пенн. Он похлопал по своей фляжке и все трое снова двинулись в путь. - Пока.
Лицо фермера ожесточилось.
- Проклятые чужаки, - пробормотал он в сердцах и вернулся к пахоте.
Город молчаливо изнывал от жары. Мухи жужжали, облепив бока очумелых лошадей, привязанных к колеям. Несколько автомобилей стояли, припаркованные. Люди бесшумно двигались по тротуарам. Пожилые исхудалые мужчины дремали на порожках домов.
Собаки и цыплята спали в тени домов. Домики были небольшие, деревянные, сколоченные из досок, накренившиеся от старости, покореженные временем и непогодой. Всюду лежала пыль. Толстое одеяло сухой пыли лежало на стенах домов, унылых лицах мужчин и женщин. Двое исхудавших мужчин обратились к ним через открытую дверь.
- Кто вы? Что вам нужно?
Они остановились и достали свои документы. Мужчины просмотрели зашитые в пластик удостоверения личности, фотографии, отпечатки пальцев, даты. В конце концов вернули их обратно.
- А, - кивнул он, - вы на самом деле из Лиги анархистов?
- Совершенно верно, - подтвердил Толби.
- И девушка? - мужчины жадными глазами разглядывали Сильвию. - Вот что мы скажем. Оставьте нам девушку на время, и мы избавим вас от подушного налога.
- Не дурачьте меня, - проворчал Толби. - С каких это пор платят подушный или любой другой налог? - Он нетерпеливо устремился мимо них. - Где здесь лавчонка с грогом? Я умираю!
Слева они увидели двухэтажное белое здание. Толпившиеся у его входа мужчины с растерянным видом наблюдали за ними.
Пенн направился туда, за ним последовал Толби.
Выцветшая, облупившаяся вывеска возвещала: "Вино и пиво на разлив".
- То что нужно! - констатировал Пенн и провел Сильвию внутрь по ступенькам мимо сидевших на них мужчин.
Толби последовал за ними, с удовлетворением освобождаясь от лямок вещмешка.
Внутри было прохладно и сумрачно. У стойки бара сгрудились несколько мужчин и женщин, остальные сидели за столиками. Юнцов у стены играли в угадайку, хлопая своего товарища, стоявшего к ним спиной. Механическая гармоника хрипела что-то в углу. Изношенная до предела, уже пришедшая в негодность машина, функционировала с перебоями. За стойкой бара бездарный труженик подмостков создавал и разрушал смутные фантасмагории - морские пейзажи, горные пики, снежные долины, высокие холмы, обнаженную женщину, возвысившуюся, а потом растаявшую в одной из громадных грудей. Тусклые, неясные процессии, которых никто не замечал и на которые никто не обращал внимания. Покрытие стойки из невообразимо древнего пластика было все в пятнах и трещинах. Его антикоррозионная обшивка с внешней стороны стерлась. Миксер давно уже рассыпался вдребезги. Подавали только вино и пиво. Ни один из живущих в городе не знал, как нужно смешивать напитки.
Толби направился к бару.
- Пива, - заказал он. - Три пива.
Пенн с Сильвией устало опустились на стулья у стола и снимали свои рюкзаки, в то время как бармен наливал Толби три кружки густого темного пива. Толби показал свое удостоверение и принес кружки на стол.
Юнцы у стены прекратили игру. Они наблюдали, как трое пришедших потягивали пиво и расшнуровывали походные ботинки. Через некоторое время один из них нерешительно подошел.
- Скажите, вы из Лиги?
- Верно, - полусонно подтвердил Толби.
Все вокруг внимательно наблюдали и слушали. Юнец сел напротив них, его товарищи возбужденно собрались вокруг. Загоревшие и мускулистые городские подростки, одуревшие от скуки. Их глаза впились в посохи из айронита, револьверы, тяжелые, обитые металлом, башмаки. Тихий шепот пронесся среди них. Им было лет по восемнадцать.
- Как вы в нее попали? - внезапно спросил один из них.
- В Лигу? - Толби откинулся на стуле, громко отрыгнул, нашарил спички в кармане и закурил. Он расстегнул пояс, и уселся поудобнее. - Нужно сдать экзамен.
- А что для этого нужно знать?
Толби передернул плечами.
- Все обо всем.
Он снова отрыгнул и задумчиво поскреб себе грудь меж двух пуговиц. Он ощущал внимание окружающих людей. Маленький старик с бородкой в очках с роговой оправой. За другим столом - огромный человек-бочка в красной рубахе и синих в полоску брюках. Молодежь, фермеры. Негр в грязной белой рубашке и брюках, с книгой под мышкой. Блондинка с тяжелым подбородком, видневшемся из-под вуали, с розовыми ногтями, в туфлях на высоких каблуках и туго облегавшем желтом платье, рядом с седым бизнесменом в темно-коричневом костюме. Высокий молодой человек, сжимавший руки юной черноволосой девушки с огромными глазами в белой блузке и юбке, ее маленькие босоножки валялись под столом. Голые, загорелые ноги были сплетены, и всем своим стройным телом она подалась вперед заинтересованная.
- Вы же знаете, - неторопливо начал Толби, - как Лига была сформирована. Знаете, что в тот день мы сбросили правительство. Мы свергли их и разогнали. Сожгли все здания. И все записи. Миллиарды микрофильмов и бумаг. Огромные костры, горевшие неделями. И толпы маленьких белых существ, выплескивавшихся из разрушенных нами зданий.
- Вы убивали их? - спросил человек-туша, плотоядно скривив губы.
- Мы им дали уйти, они были не опасны. Они разбежались и забились в норы под скалами. - Толби рассмеялся. - Смешные маленькие насекомые. После этого мы вошли и собрали все пластинки и оборудование для изготовления записей. Клянусь богом, мы сожгли все.
- И роботов, - сказал один из юнцов.
- Да, мы уничтожили всех правительственных роботов. Их было не так уж и много. Их использовали только тогда, когда надо было интегрировать множество фактов.
Глаза юноши чуть не вылезли из орбит.
- Вы их видели? Вы были там, где разбивали роботов?
Пенн засмеялся.
- Толби имеет в виду Лигу. Это было двести лет назад.
Юноша нервно оскалился.
- Да, да. Расскажите нам о маршах.
Толби опустошил кружку и поставил ее на стол.
- Пива.
Кружка была тут же наполнена. Он пробурчал слова благодарности и продолжил, вялым от усталости голосом.
- Марши. Вот это действительно была вещь. Во всем мире люди собирались вместе, бросая все, чем занимались.
- Это началось в Восточной Германии, - вмешалась блондинка с тяжелым подбородком. - Бунты.
- Потом это перекинулось на Польшу, - робко вставил негр. - Мой дедушка часто рассказывал, как все сидели у телика и слушали. А ему об этом рассказывал его дедушка. Потом движение охватило Чехословакию, затем Австрию, Румынию и Болгарию. А там и Францию с Италией.
- Франция была первой, - вдруг громко воскликнул маленький седой старичок в очках и с бородкой. - Они жили целый месяц без правительства. Люди поняли, что они могут жить без правительства!
- Все началось с маршей и погромов правительственных учреждений, - уточнила черноволосая девушка. - Огромными толпами неорганизованных рабочих.
- Россия и Америка были последними, - продолжал Толби. - Когда начался марш на Вашингтон, нас было около двадцати миллионов. Это были великие дни. И когда мы наконец двинулись, они не смогли нас остановить.
- Многих они застрелили, - добавила блондинка.
- Конечно. Но люди продолжали идти. И кричали солдатам: "Эй, Билл! Не стреляй!", "Эй, Джек! Это я, Джо!", "Не стреляйте, ведь мы ваши друзья!", "Не убивайте нас, присоединяйтесь к нам!" И клянусь Богом, через некоторое время так и произошло. Они не смогли стрелять в собственный народ. В конце концов они бросили оружие и ушли с нашего пути.
- И тогда вы нашли укрытие, - почти беззвучно произнесла маленькая черноволосая девушка.
- Да, мы нашли укрытие. Шесть. Три в Америке, одно в Британии и два в России. Десять лет мы искали последнее место - и будьте уверены, это было последнее место.
- И что потом? - спросил юнец с выпученными глазами.
- Потом мы все их взорвали. - Толби с трудом поднял свое массивное тело, зажав в кулаке кружку, тяжелое лицо полыхнуло темно-красным. - Все проклятые атомные бомбы во всем мире.
Последовала напряженная пауза.
- Да, - прошептал юнец. - Кажется, вы позаботились об этих воинственных людях.
- Их больше нет, - произнес человек-бочонок. - Они ушли навсегда.
Толби погладил свой айронитовый посох.
- Может быть. А может быть, и не так. Как раз здесь могло остаться несколько.
- Что вы имеете в виду? - поинтересовался толстяк.
Толби поднял тяжелые серые глаза.
- Пора вам, наконец, прекратить дурачить нас. Вы чертовски хорошо знаете, что я имею в виду. Ходят слухи, что где-то поблизости отсюда осталась стайка, скрывающаяся здесь.
На лицах у всех появилось выражение удивления, затем возмущения.
- Это ложь! - зарычал человек-бочка.
Старичок в очках вскочил на ноги.
- Никто из нас не имеет ничего общего с правительством! Мы все честные люди.
- Вы не правы, - мягко укорил Толби один из юнцов. - Местный люд не любит необоснованных обвинений.
Толби чуть приподнялся, сжав свой айронитовый посох. Пенн встал с ним рядом.
- Если кто-то из вас что-то знает, - обратился Толби к толпе, - лучше скажите. Сейчас.
- Никто ничего не знает, - заявила блондинка с тяжелым подбородком. - Вы говорите с честными людьми.
- Верно, - кивнул негр. - Никто здесь ничего плохого не делает.
- Вы спасли наши жизни, - добавила черноволосая девушка. - Если бы вы не свергли правительства, мы бы все погибли во время войны. Зачем же нам поддерживать их?
- Верно, - пробурчал толстяк. - Нас бы не было в живых, если бы не Лига. Неужели вы думаете, что мы выступим против Лиги?
- Идем, - сказала Сильвия отцу.
- Пошли, - она поднялась и подтолкнула рюкзак Пенну.
Толби воинственно заворчал и медленно поднял свой рюкзак. В комнате воцарилась гробовая тишина. Все замерли, наблюдая, как трое собрали свои вещи и двинулись к выходу.
Миниатюрная черноволосая девушка остановила их.
- Следующий город в тридцати милях отсюда.
- Дорога заблокирована, - объяснил ее высокий спутник. - Несколько лет назад ее перерезали оползни.
- Почему бы вам не переночевать на нашей ферме? У нас много комнат. Вы сможете отдохнуть и отправиться завтра утром.
- Нам не хочется быть обманутыми, - пробормотала Сильвия.
Толби и Пенн переглянулись, затем глянули на девушку.
- Если вы уверены, что... мы вас не стесним...
Человек-бочка подошел к ним.
- Послушайте, у меня есть десять желтых слипов. Я хочу подарить их Лиге. В прошлом году я продал свою ферму и больше они мне не нужны. Я живу со своим братом и его семьей. - Он протянул Толби деньги. - Вот.
Тот сделал протестующий жест.
- Держите их при себе.
- Сюда, - пригласил высокий юноша, когда они спустились по просевшим ступеням в сплошную пелену жары и пыли. - У нас есть автомобиль. Вон там. Старый автомобиль, на бензине. Мой отец сделал так, что он бегает на нефти.
- Вы должны были взять слипы, - сказал Пенн Толби, когда они влезли в древний, помятый автомобиль.
Вокруг них жужжали мухи. В автомобиле было жарко, как в бане - они едва могли дышать. Сильвия сделала себе подобие веера из свернутой бумаги, черноволосая девушка расстегнула блузку.
- Зачем нам деньги? - искренне рассмеялся Толби. - За всю свою жизнь я никогда ни за что не платил. И вы тоже!
Автомобиль дрогнул и медленно начал выползать на дорогу. Затем стал набирать скорость. Мотор натужно рычал. Вскоре они уже мчались на достаточно высокой скорости.
- Видели их? - голос Сильвии еле перекрывал грохот. - Они отдали бы нам все, что у них есть. Мы спасли их жизни.
Она указала на поля фермеров и их тощую скотину, высохшие злаки, старые осевшие дома.
- Все они умерли бы, если бы не было Лиги. - Она с раздражением прихлопнула муху. - Они обязаны нам.
Черноволосая девушка обернулась к ним, когда автомобиль устремился по разбитой дороге. Струйки пота змеились по ее загорелой коже. Полуприкрытая грудь вздрагивала в такт движению автомобиля.
- Меня зовут Лаура Дэвис. Мы с Питом живем на старой ферме, которую его отец отдал нам, когда мы поженились.
- В вашем распоряжении будет весь нижний этаж, - добавил Пит. - Электричества нет, зато есть большой камин. Ночи здесь холодные. Днем жарко, но с заходом солнца становится ужасно холодно.
- Все будет хорошо, - пробормотал Пенн.
От тряски у него появилось легкое головокружение.
- Да, - согласилась девушка, и ее черные глаза сверкнули; Алые губы скривились, она наклонилась к Пенну, ее маленькое лицо осветилось каким-то странным светом. - Да, мы позаботимся о вас.
В это мгновение автомобиль резко свернул с дороги. Сильвия вскрикнула. Толби скользнул вниз, зажав голову меж колен и свернувшись в клубок. У Пенна позеленело в глазах. Затем последовала головокружительная пустота, когда автомобиль нырнул вниз. Удар! Ревущий скрежет заполнил все. Титанический взрыв ярости подхватил Пенна и разбросал его останки во все стороны. И наступила тьма.
- Опустите меня на эти поручни, прежде чем я войду внутрь, - приказал Борс.
Бригада опустила его на бетонную поверхность и прикрепила магнитными защелками. Мужчины и женщины спешили по широким ступенькам массивного здания - главного офиса Борса.
Вид этих ступенек радовал Борса. Ему нравилось останавливаться здесь и оглядывать свой мир. Цивилизацию, которую он заботливо сконструировал. Год за годом добавлял по кусочку с усердием и тщанием.
Его мир был не велик. Долина, окруженная темно-фиолетовыми холмами, представляла собой чашу с ровным дном. За холмами начинался обычный мир. Выжженные поля. Разрушенные, заселенные бедняками города. Пришедшие в упадок дороги. Убогие домишки фермеров. Вышедшие из строя автомобили и оборудование. Изможденные люди, уныло плетущиеся в домотканых одеждах и лохмотьях. Он видел внешний мир. Он знал, как тот выглядит. На линии холмов заканчивались пустые лица, болезни, высохшие злаки, грубые плуги и примитивные орудия.
Здесь, внутри кольца холмов, Борс построил точную и детализированную копию общества, исчезнувшего двести лет назад. Мира, каким он был во времена правительств, мира, поверженного Лигой анархистов.
Подробная информация о том мире содержалась в его пяти синапсических катушках. В течение двух веков он тщательно восстанавливал этот мир, создал миниатюрные общества, блиставшие и шумевшее вокруг него. Дороги, здания, дома, промышленность, умершего мира, все фрагменты прошлого, построены его собственными руками, его металлическими пальцами, его мозгом.
- Фаулер, - позвал Борс.
Фаулер подошел. Он выглядел измученным. Глаза были воспаленные и красные.
- Что случилось? Вы хотите войти внутрь?
Над их головами прогрохотал утренний патруль. Цепочка черных точек на фоне солнечного, безоблачного неба. Борс с удовлетворением заметил:
- Что за зрелище!
- Пора, - заметил Фаулер, глянув на часы.
Справа от них, между зелеными холмами вдоль шоссе шла колонна танков. Блестели дула орудий. За ними маршировали пехотинцы, их лица были скрыты масками противогазов.
- Я думаю, - произнес Борс, - что не очень мудро и дальше доверять Грину.
- Почему, черт возьми, вы говорите это?
- Каждые десять дней я не действую. Поэтому ваша бригада может видеть, какой ремонт необходим, - озабоченно сказал Борс. - Я совершенно беспомощен в течении двенадцати часов. Грин заботится обо мне. Пока все в порядке. Но...
- Но что?
- Кажется мне, что в войсках должно быть больше охраны. Слишком много искушения может возникнуть у кого-нибудь.
Фаулер хмыкнул.
- Сомневаюсь в этом. Что сказать обо мне? Моя обязанность осматривать вас. Я легко мог бы подключить несколько проводов. Послать заряд через ваши синапсические катушки и вывести их из строя!
Борс в бешенстве развернулся, затем сдался:
- Верно. Вы могли бы это сделать.
Через мгновение он спросил.
- Но что бы это вам дало? Вы знаете, что я единственный, кто способен удерживать общество от развала. Я единственный, кто знает, как плановое хозяйство от беспорядочного Хаоса! Если меня не станет, все это погибнет, и у вас останутся пыль, руины и сорняки. Тот, внешний мир, ворвется сюда и все захватит!
- Конечно. Так к чему же беспокоиться о Грине?
Внизу прогрохотали грузовики с рабочими. Мужчины в зелено-голубоватых рубашках с закатанными рукавами, с орудиями труда. Группа шахтеров, отправлявшихся в горы.
- Внесите меня внутрь, - резко бросил Борс.
Фаулер позвал Маклина. Они подняли Борса и внесли его в здание, вниз по коридору, в офис. Чиновники и техники с почтением уходили с дороги при виде огромного, изъеденного ржавчиной бака.
- Все в порядке, - нетерпеливо бросил Борс. - Все свободны.
Фаулер и Маклин оставили роскошный офис с шикарными коврами, мебелью и драпировками, с полками, забитыми книгами.
Борс уже склонился над своим письменным столом, разбирая горы донесений и бумаг.
Фаулер покачал головой, когда они шли по холлу.
- Он уже долго не протянет?
- Моторная система? Мы не можем усилить...
- Нет. Я имею в виду другое. Он разрушается в области мозга. Он уже не выдерживает напряжения.
- Как и все мы, - пробормотал Маклин.
- Управление всем этим легло тяжелым бременем на него. Ведь он знает, что, как только он умрет, все начнет трещать по швам. Колоссальная работа - пытаться поддерживать развитие образцового мира в полной изоляции.
- Он уже давно умирает, - сказал Маклин.
- Рано или поздно мы столкнемся с этой ситуацией, - размышлял Фаулер, мрачно проводя пальцами по лезвию большой отвертки. - Он уже износился. Рано или поздно кто-нибудь вмешается. Так как он продолжает разлагаться... Один перепутанный провод...
Он засунул отвертку обратно за пояс, где были плоскогубцы, молоток и паяльник.
- О чем ты?
Фаулер засмеялся.
- Он заставит меня сделать это. Один перепутанный провод - и пуффф! Но что потом? Это большой вопрос.
- Может быть, - мягко заметил Маклин, - тогда мы с тобой сможем оставить эту крысиную возню. Ты, я, все остальные. И жить как люди.
- Крысиная возня, - прошептал Фаулер. - Крысы, бегающие в лабиринте. Делающие фокусы в ответ на понукания, задуманные кем-то.
Маклин перехватил взгляд Фаулера.
- Кем-то из другого вида.
Толби попытался повернуться. Тишина. Что-то капало. Его тело придавила балка. Он был со всех сторон зажат в искореженном автомобиле. И висел головой вниз. Автомобиль лежал на боку за дорогой в овраге, зажатый между двумя деревьями. Изогнутые стойки и искореженный металл вокруг. И тела.
Толби рванулся из последних сил. Балка поддалась и ему удалось сесть. Ветка дерева пробила лобовое стекло. Черноволосая девушка, все еще обернувшаяся к заднему сидению, была прошита ею насквозь. Ветка, пробив ее спину и грудь, вошла в спинку сидения, и она вцепилась в нее обеими руками. Голова ее свесилась, рот полуоткрылся. Мужчина возле нее также был мертв. Руки его отрезало лобовое стекло. Бесформенной кучей он лежал среди остатков приборной панели и кровь вытекала из его тела.
Шея у Пенна была сломана, как гнилая ручка метлы. Толби отодвинул его труп в сторону и осмотрел свою дочь. Сильвия не шевелилась. Приложив ухо к ее груди, он прислушался. Она была жива - сердце слабо билась. Грудь едва подымалась и опускалась.
В том месте на ее руке, где сочилась кровь, он наложил повязку. Она вся была в порезах и царапинах, одна нога подвернулась, явно сломанная. Волосы в крови, одежда изорвана. Но она была жива. Он толкнул согнутую дверь и вывалился из машины. Огненный язык послеполуденного солнца лизнул его, и он заморгал. Затем стал вытаскивать ее тело.
Послышался какой-то звук.
Толби замер, взглянув вверх. Что-то приближалось. Жужжащее насекомое, которое быстро снижалось. Он оставил Сильвию и припал к земле, осмотрелся и неуклюже двинулся вниз по оврагу.
Он скользил, падал и катился среди зеленых ветвей и бесформенных серых валунов. Стиснув револьвер, задыхаясь, Толби лег в тени, вглядываясь вперед и хватая ртом воздух.
Насекомое приземлилось. Маленький реактивный самолет.
Зрелище поразило его. Он слышал о реактивных самолетах, видел их фотографии. Был проинструктирован на исторических курсах в лагерях Лиги. Но увидеть реактивный самолет своими глазами!...
Из него высыпали солдаты. В униформе. Они развернулись цепью вдоль дороги и, слегка пригнувшись, начали пробираться к месту аварии. У них в руках были тяжелые винтовки. Достаточно профессионально они сняли дверь автомобиля и забрались внутрь.
- Один ушел, - донеслось до него.
- Должен быть где-то поблизости.
- Взгляни, этот живой! Это женщина. Начала выбираться. Все остальные мертвы.
Яростное проклятие.
- Чертова Лаура! Она должна была выпрыгнуть! Маленькая фанатичная дурочка!
- Может быть, у нее не было времени. Боже праведный, этот сук прошил ее насквозь.
Ужас и отвращение.
- Мы не сможем освободить ее.
- Оставьте ее. - Офицер, руководивший ими, взмахнул рукой, отзывая мужчин от автомобиля. - Оставьте их всех!
- Что делать с раненой?
Вожак заколебался.
- Надо ее добить, - наконец решил он.
Он взял винтовку и поднял приклад.
- Остальным рассыпаться в цепь и попытаться схватить ушедшего. Он, вероятно...
Толби выстрелил, и офицер сложился вдвое. Нижняя часть его тела медленно заскользила вниз, верхняя разлетелась на куски. Толби перевернулся и начал стрелять, крутясь. Прежде чем остальные в панике отступили к реактивному самолету и захлопнули люк, ему удалось застрелить еще двоих.
На его стороне было преимущество внезапности. Теперь оно исчезло. Их было больше - он был обречен. Насекомое уже поднялось в воздух. Они легко смогут засечь его сверху. Но он должен был спасти Сильвию. В этом состояла его главная задача.
Толби спустился вниз на сухое дно оврага. Он бежал без цели; ему некуда было идти. Он не знал местности, а пешком далеко не уйдешь. Поскользнувшись, он упал головой вниз. Боль и темнота. Он привстал на коленях. Револьвер исчез. Вместе с кровью он выплюнул несколько выбитых зубов. Толби дико уставился в пылающее послеполуденное небо.
Жужжа, насекомое удалялось к далеким холмам. Оно уменьшилось, стало черной точкой, мушкой, а затем исчезло.
Толби подождал еще минуту, затем начал пробираться по оврагу к разбитому автомобилю. Они улетели за помощью и вскоре вернутся. У него оставался единственный шанс. Если ему удастся оттащить Сильвию вниз по дороге в укрытие. Может быть к ферме. Назад, к городу.
Толби добрался до машины и застыл, изумленный и окаменелый. В машине по-прежнему оставалось три тела - два на переднем сиденьи и Пенн на заднем. Но Сильвия исчезла.
Они забрали ее с собой. Туда, откуда прилетели. Ее тащили к насекомому с реактивным двигателем - следы крови вели от автомобиля вверх к кромке оврага.
Содрогнувшись от ярости, Толби пришел в себя. Он залез в машину и снял револьвер Пенна с пояса. Посох Сильвии из айронита лежал на сидении. Он взял и его. Затем Толби пошел вниз по дороге, медленно и с опаской. Мрачная мысль билась в его мозгу. Он нашел то, за чем их послали: мужчин в униформе. Они были организованны и охраняли центральную власть. В новом, только собранном реактивном самолете.
За холмами было правительство.
- Сэр, - окликнул его Грин.
Он озабоченно пригладил свои короткие белесые волосы, его юное лицо исказилось. Повсюду толпились горожане, техники и эксперты. Командиры были заняты повседневной рутинной работой. Грин протиснулся сквозь толпу к столу, где сидел Борс, поддерживаемый двумя магнитными стойками.
- Сэр, - снова произнес Грин. - Что-то случилось.
Борс поднял глаза, оттолкнув пластину из металлической фольги, и положил стило. Его глазные яблоки задергались, где-то глубоко внутри туловища взвыл мотор.
- Что же?
Грин подошел ближе. На его лице было выражение, которого Борс никогда прежде не видел. Выражение страха и мрачной решительности. Остекленевший, фанатичный взгляд, будто его плоть превратилась в камень.
- Сэр, разведчики вошли в контакт с группой из Лиги, двигавшейся к северу. Они встретили их у Ферфакса. Инцидент произошел сразу же за первым препятствием на дороге.
Борс молчал. Со всех сторон чиновники, эксперты, фермеры, рабочие, промышленники, солдаты, всевозможный люд, все разговаривали, бормотали и нетерпеливо протискивались вперед, пытаясь добраться до стола Борса. Отягощенные грузом проблем, требовавших разрешения. Повседневный груз забот... Дороги, фабрики, медицинский контроль. Ремонт. Строительство. Производство. Координация и планирование. Чрезвычайные проблемы, которые Борсу необходимо было срочно рассмотреть и решить. Проблемы, которые нельзя было отложить на более поздний срок.
- Уничтожена ли группа Лиги? - спросил Борс.
- Один ее член убит. Один ранен и доставлен сюда. - Грин поколебался. - Один сбежал.
Борс довольно долго молчал. Вокруг него сновали и бормотали люди, но он их не замечал. Он тотчас притянул видеосканер и захватил открытый канал.
- Один сбежал? Эти слова мне не нравятся.
- Он застрелил троих наших разведчиков, включая командира отряда. Остальные перепугались. Они захватили раненую девушку и возвратились.
Борс поднял массивную голову.
- Они совершили ошибку. Им следовало засечь того, кто сбежал.
- Они впервые столкнулись с такой ситуацией.
- Знаю, - сказал Борс. - Но лучше было не трогать их вовсе, чем взять двоих и позволить третьему уйти. - Он повернулся к видеосканеру. - Дайте сигнал тревоги. Закройте фабрики. Вооружите рабочие команды и всех фермеров, умеющих держать оружие. Перекройте все дороги. Женщин и детей в подземные убежища. Подвезти тяжелые пушки и боеприпасы. Приостановить выпуск всей невоенной продукции и... - Он подумал. - Арестовать всех, кто находится под подозрением. Расстрелять всех, кто находится в списке "Ц".
Он оттолкнул сканер.
- Что это будет? - спросил потрясенный Грин.
- То, к чему мы готовились. Тотальная война.
- У нас есть оружие! - ликующе воскликнул Грин. - В течение часа здесь будет десять тысяч человек, готовых сражаться. У нас есть реактивные самолеты и тяжелая артиллерия. Бомбы. Бактериологическое оружие. Что такое Лига? Масса людей с рюкзаками на плечах!
- Да. Масса людей с рюкзаками на плечах, повторил вслед за ним Борс.
- Что они смогут сделать? Как может организоваться толпа анархистов? У них нет структуры, контроля, нет центральной власти.
- В их руках весь мир. Миллиард человек.
- Индивидуумы! Всего лишь клуб! Свободное членство. У нас же - дисциплинированная организация. Все звенья нашей экономики действуют с максимальной эффективностью. Мы... вы... держим все под контролем. Все, что вам нужно сделать, это отдать приказ. Привести машину в действие.
Борс кивнул.
- Верно. Анархисты не могут координировать свои действия. Лига не может превратиться в организованную структуру. Это и есть парадокс. Правительство анархистов... на самом же деле - антиправительство. Вместо того, чтобы править миром, они бродят повсюду, чтобы убедиться, что ими никто не управляет.
- Собака на сене.
- Как ты сказал, это действительно клуб абсолютно неорганизованных индивидуумов. Без законов и центральной власти. Они не составляют общества - они не могут управлять. Все что они в состоянии делать, это мешать тем, кто пытается что-то построить. Творцы беспорядка. Но...
- Но что?
- Так было и двести лет назад. Они были не организованы. Безоружны. Огромные неорганизованные толпы, без дисциплины и управления. Тем не менее, они свергли все правительства. Во всем мире.
- У нас целая армия. Все дороги заминированы. Тяжелые орудия. Бомбы. Бактерии. Все мы - солдаты. Мы составляем единый вооруженный лагерь!
Борс о чем-то задумался.
- Ты говоришь, что один из них здесь? Один из агентов Лиги?
- Юная девушка.
Борс сделал знак ближайшей бригаде обслуживания.
- Проводите меня к ней. Я хочу поговорить с ней в оставшееся время.
Сильвия молча наблюдала, как мужчины в униформе что-то вносили в комнату, кряхтя. Они подошли к кровати, составили вместе два стула и заботливо положили на них свой массивный груз.
Затем быстро пристегнули защитные распорки, связали стулья, ввели в действие защелки и слегка отступили.
- Все в порядке, - произнес робот. - Вы свободны.
Мужчины покинули комнату. Борс повернулся к Сильвии лицом.
- Машина, - прошептала она, побелев. - Вы машина.
Борс молча кивнул. Сильвия с трудом приподнялась. Она была слаба. Одна нога - в прозрачной пластиковой оболочке. Лицо забинтовано, правая рука сильно болела. В окно через шторы пробивалось позднее послеполуденное солнце. Цветы. Трава. Изгороди... За ними виднелись здания и фабрики.
В течение последнего часа небо было заполнено реактивными аппаратами. Их большие стаи возбужденно сновали между городом и далекими холмами. На дороге гудели автомобили, таща за собой пушки и другое военное снаряжение. Мужчины маршировали плотными колоннами, одетые в серое солдаты с винтовками, шлемами и противогазами. Бесконечные ряды фигур, одинаковых в своей униформе, словно отштампованных с одной матрицы.
- Их здесь много, - сказал Борс, указывая на марширующих мужчин.
- Да.
Сильвия увидела, как двое солдат пробежали мимо окна. На еще гладких юношеских лицах было выражение тревоги. У пояса болтались каски. Длинные винтовки, фляжки. Счетчики Гейгера. Противогазы, неуклюже завязанные вокруг шеи. Юнцы были перепуганы. Чуть старше шестнадцати. За ними следовали другие. Просигналил грузовик. Солдаты присоединились к остальным.
- Они идут сражаться, - продолжал Борс, - за свои дома и фабрики.
- Все это снаряжение... Вы сами его производите, не так ли?
- Совершенно верно. Наша промышленная организация совершенна. Мы абсолютно продуктивны. Наше общество устроено рационально. По-научному. Мы полностью готовы к встрече с подобными чрезвычайными обстоятельствами.
Внезапно Сильвия осознала, что это за чрезвычайные обстоятельства.
- Лига! Один из нас ушел от вас. - Она приподнялась. - И кто же? Пенн или мой отец?
- Не знаю, - бесстрастно сообщил робот.
Сильвия чуть не задохнулась от ужаса и отвращения.
- Мой Бог, - простонала она. - Вы совсем нас не понимаете. Вы руководите людьми, но у вас не может быть сострадания. Вы всего лишь компьютер. Один из старых правительственных роботов.
- Вы правы. Мне двести лет.
Она ужаснулась.
- И вы жили все это время. Мы думали, что уничтожили вас всех.
- Я избежал этой участи. Я был поврежден. Меня не было на месте. Я находился в грузовике, направлявшемся в Вашингтон. Я увидел толпы и сбежал.
- Двести лет назад. Легендарные времена. Вы действительно видели события, о которых нам рассказывают. Давние времена. Великие марши. День, когда пали правительства.
- Да. Я видел все это. Группа приверженцев правительства собралась в Вирджинии. Эксперты, чиновники, опытные рабочие. Позже мы прибыли сюда. Это место находится вдали от торных путей.
- К нам доносились слухи о сохранившихся остатках старого строя. Но мы не знали, что происходит, где и как.
- Мне повезло, - пояснил Борс. - Я избежал разрушения благодаря счастливой случайности. Все остальные были уничтожены. То, что вы видите здесь, создавалось долгое время. В пятнадцати милях отсюда находится кольцо холмов. Это чашеобразная долина - со всех сторон горы. Мы блокировали все дороги, придав препятствиям форму природных оползней. Никто здесь не появляется. Даже в Ферфаксе, в тридцати милях отсюда никто ничего не знает.
- А эта девушка, Лаура...
- Разведчица. Мы держим отряды разведчиков во всех населенных районах в радиусе до ста миль. Как только вы вошли в Ферфакс, мы уже о вас знали. Был отправлен воздушный отряд. Чтобы избежать вопросов, мы подготовили вам гибель в автокатастрофе. Но один ваш спутник скрылся.
Сильвия покачала головой.
- Каким же образом вы сохраняете все это? Разве люди не восстают? - спросила она с трудом заняв сидячее положение. - Они должны знать, что произошло повсюду. Как вы управляете ими? Сейчас они идут в своих униформах. Но будут ли они сражаться? Можете ли вы положиться на них?
Борс медленно ответил.
- Они доверяют мне. Я принес с собой огромный запас информации, утраченной в остальном мире. Есть ли где-нибудь еще на Земле реактивные самолеты и видеосканеры? Я сохранил это знание. У меня есть резервная память, синапсические катушки. И поэтому они имеют все эти вещи. Вещи, о которых вы знаете лишь из туманных воспоминаний, смутных легенд.
- Что произойдет, когда вы умрете?
- Я не умру! Я вечен!
- Вы уже изношены. Вас надо переносить. И ваша правая рука - вы едва можете пошевелить ею! - Голос Сильвии был резок и безжалостен. - Вся ваша оболочка изъедена ржавчиной.
Робот зажужжал, мгновение казалось, что он неспособен говорить.
- Мои знания остаются, - проскрежетал наконец он. - Я всегда буду в состоянии общаться. Фаулер сделал радиосистему. Даже когда я говорю... - Он прервался. - Даже тогда все находится под контролем. Я продумал все аспекты. Я поддерживал эту систему двести лет. Она будет функционировать!
Это произошло в мгновение ока. Носком ботинка она зацепила стулья, на которых покоился робот, яростно толкнула их ногой и руками; стулья поползли, покачнулись...
- Фаулер! - вскрикнул робот.
Сильвия тряхнула еще раз. Ослепительная боль пронзила ногу. Она прикусила губу и плечом надавила на ржавую оболочку робота. Он взмахнул руками, яростно зажужжал, а затем два стула медленно разошлись. Робот соскользнул с них на пол и лежал на спине, беспомощно размахивая руками.
Сильвия с трудом, сцепив зубы, сползла с кровати. Она смогла добраться до окна, ее сломанная нога беспомощно волочилась за ней. Робот лежал, похожий на брошенный мешок, размахивая руками, яростно щелкая глазами-линзами, его ржавые механизмы скрежетали.
- Фаулер! - снова вскрикнул он. - Помоги мне!
Сильвия, достигнув окна, вцепилась в задвижки. Они не поддавались. Она схватила со стола лампу и бросила в оконное стекло. Стекло разлетелось рядом с ней - сноп смертоносных осколков. Она подалась вперед... и в этот момент обслуживающая бригада ворвалась в комнату.
Фаулер задохнулся при виде робота, лежавшего на спине. Странное выражение появилось на его лице.
- Взгляните на него!
- Помоги мне! - снова вскрикнул робот. - Помоги мне!
Один из мужчин схватил Сильвию за талию и потащил ее назад к кровати. Она отбивалась и кусалась, вцепившись ногтями в щеку мужчины. Он бросил ее на кровать лицом вниз и выхватил пистолет.
- Лежать! - задохнулся он от бешенства.
Остальные склонились над роботом, стремясь посадить его в прежнее положение.
- Что случилось? - спросил Фаулер.
Он подошел к кровати с искаженным лицом.
- Он упал?
Глаза Сильвии светились ненавистью и отчаянием.
- Я столкнула его. Я почти добралась. - Грудь ее тяжело вздымалась. - К окну. Но моя нога...
- Отнесите меня обратно в мою резиденцию! - закричал Борс.
Обслуживающий персонал поднял его и отнес вниз в холл, в его личный кабинет.
Спустя несколько мгновений он уже сидел, трясясь, за своим письменным столом, со стучащими внутри механизмами, обложившись бумагами.
Вскоре ему удалось подавить панику, и он попытался приступить к работе. Он должен был управлять. Монитор перед ним ожил. Вся система была в движении. Он с отсутствующим видом наблюдал, как его заместитель посылал облако черных точек, реактивных бомбардировщиков, стартовавших словно мухи и быстро исчезнувших.
Система должна быть сохранена. Он повторял это снова и снова. Он обязан спасти ее. Должен организовать людей и заставить их ее спасти. А если люди не будут сражаться, не будет ли все обречено? Ярость и отчаяние охватили его. Система не может сама сохранить себя; она не была вещью в себе, чем-либо, что могло быть отделено от людей, живущих в ней. В действительности, это был народ. Они были идентичны. Народ должен сражается за самосохранение, тем самым за сохранение системы.
Они существовали столько, сколько существовала система.
Он видел марширующие колонны солдат с бледными лицами, направлявшиеся к холмам. Его древние устаревшие синапсические катушки заискрились и трепетали, пока наконец не вернулись в обычное состояние.
Ему было двести лет. Жить он начал очень давно, в другом мире. Этот мир создал его; и благодаря ему этот мир все еще существовал, все еще функционировал, хотя и в миниатюре. Его образцовый универсум, его создание. Его рациональный контролируемый мир, в котором все аспекты полностью организованы, проанализированы и интегрированы. Оазис на пыльной, выжженной планете распада и молчания.
Борс разложил свои бумаги и начал работать над первоочередной проблемой перехода от экономики мирного времени к полной военной мобилизации. Необходима тотальная военная организация всех мужчин, женщин, детей, единиц снаряжения и единиц энергии под его руководством.
Эдвард Толби осторожно приподнялся. Его одежда превратилась в лохмотья. Он потерял свой рюкзак, продираясь через кустарник и ветки. Лицо и руки кровоточили. Он был полностью истощен.
Внизу под ним была долина. Огромная чаша. Поля, дома, дороги. Фабрики. Механизмы. Автомобили.
Он наблюдал уже три часа. Бесконечные ручейки солдат текли из долины к холмам, по дорогам и тропам. Пешком, в грузовиках, автомобилях, бронемашинах и тягачах. Над ними - скоростные юркие реактивные истребители и огромные ревущие бомбардировщики. Сверкавшие корабли заняли позиции над войсками и приготовились к сражению.
К грандиозной битве. Считалось, что ведение крупномасштабной войны сегодня, через двести лет, уже невозможно, что войны канули в лету. Но сейчас оно существовало, это видение из прошлого. Он видел войну на старых видеозаписях, которые демонстрировались в лагерях Лиги. Таинственная армия-привидение возродилась, чтобы сражаться. Громадная масса орудий и солдат, готовых стрелять и умирать.
Толби осторожно спустился вниз. У подножия склона, усеянного валунами, солдат остановил мотоцикл и настраивал передатчик и антенну. Толби, пригнувшись, умело начал обходить его и оказался сзади. Юнец-блондин нервно копался в груде проводов и реле, облизывая губы и оглядываясь по сторонам. При каждом звуке он хватался за винтовку. Толби глубоко вдохнул. Юнец, склонившись над силовым трансформатором, стоял спиной к нему. Сейчас или никогда!
Одним прыжком Толби достиг мотоцикла, поднял пистолет и выстрелил. Винтовка солдата отлетела в сторону.
- Ни звука, - прохрипел Толби и огляделся.
Поблизости никого не было, главная дорога находилась в полумиле отсюда. Солнце садилось, и тень падала на холмы. Поля, еще недавно зелено-коричневые, стали фиолетовыми.
- Руки за голову, стать на колени, - скомандовал он.
Юнец бесформенной грудой опустился на колени.
- Что вы намерены делать? - Он заметил посох из айронита и побледнел. - Вы агент Лиги!
- Молчать, - приказал Толби. - Прежде всего, расскажи, кто твой командир?
Юнец, запинаясь, выложил все, что знал. Толби внимательно слушал. Он был удовлетворен. Обычная монолитная структура. Как раз то, что он и предполагал.
- Наверху, - вмешался он. - На самой верхушке, кто представляет высшую власть?
- Борс.
- Борс?! - поразился Толби. - Это не имя. Звучит как... - Он понял. - Мы должны были догадаться! Старый правительственный робот. Все еще действующий.
Юнец решил воспользоваться шансом. Он вскочил на ноги и стремглав бросился прочь. Толби поднял пистолет. Пуля попала юнцу в голову. Он упал навзничь и затих. Толби быстро снял с него униформу, оказавшуюся слишком малой для него. Но мотоцикл был что надо. Он видел их на видеопленках. И когда был маленьким, страстно хотел иметь такой. Небольшой скоростной мотоцикл, чтобы нестись на нем куда глаза глядят. Теперь он им овладел. Спустя полчаса он уже мчался по ровному широкому шоссе в направлении к центру долины и зданиям, выраставшим на фоне темневшего неба. Его передние фары рассекали темноту. Он все еще вилял из стороны в сторону, но постепенно осваивал мотоцикл. Толби прибавил газу, дорога выстреливала ему навстречу деревья и поля, стога сена, фермерские постройки. Она была забита войсками, спешившими ему навстречу - они двигались на фронт. Лемминги, идущие к океану, чтобы утонуть. Тысячи, десятки тысяч, завернутых в металл марионеток. Увешанных револьверами, бомбами, огнеметами. Здесь была только одна неувязка. Им не противостояла никакая армия.
Парадокс! Для ведения войны необходимы две стороны, а возрождена была только одна.
Не доезжая мили до зданий, он свернул с дороги и тщательно припрятал в стоге сена мотоцикл. Какое-то время он раздумывал, оставить ли свой посох из айронита, но в конце концов взял его вместе с пистолетом. Он всегда носил свой посох - символ Лиги.
Он представлял союз кочевников-анархистов, пешком патрулировавших мир, агентство по защите свободного общества. Он перебежками передвигался в темноте к ближайшим зданиям. Мужчин здесь было уже меньше. Женщин и детей вообще не было видно. Впереди натянута колючая проволока, явно под электрическим напряжением. За ней находились вооруженные до зубов солдаты. Луч прожектора то и дело пересекал дорогу. За ним маячила радарная установка, за ней - мрачные бетонные кубы. Это были огромные правительственные здания.
Наблюдая за прожектором, он вычислил амплитуду его движения. В его свете выступали лица солдат, бледные и перепуганные. Юнцы. Они никогда не сражались. Это был их первый опыт. Когда луч прожектора удалился, он встал и побежал к проволоке. Автоматически часть заграждения отошла в сторону. Двое в форме, поднявшись, неуклюже преградили ему путь штыками.
- Ваши документы! - потребовал один из них. Юные лейтенанты, мальчишки с трясущимися губами. Играющие в солдатиков. Жалость и презрение охватили Толби. Он резко засмеялся и шагнул вперед.
- Прочь с дороги!
Один из них озабоченно включил карманный фонарик.
- Стой, назови пароль на сегодня! - И штыком преградил путь, руки у него тряслись.
Толби опустил руку в карман, мгновенно вытащил пистолет и, когда луч прожектора начал уходить в сторону, выстрелил в обоих. Штыки со звоном упали на землю, а он нырнул вперед. Со всех сторон послышались вопли и заметались неясные фигурки. Поднялась беспорядочная стрельба.
Ночь осветилась. Он бегом обогнул угол, пробежал мимо склада, перелетел лестничный пролет и очутился у громадного здания.
Он вынужден был действовать быстро. Сжав свой айронитовый посох, Толби нырнул в мрачный коридор, стуча башмаками. Сзади за ним в здание ворвались солдаты. Молнии энергии взорвались рядом, и целая секция потолка обрушилась за ним. Он добрался до лестницы и быстро начал подниматься. Оказавшись на следующем этаже, Толби нащупал дверную ручку. Что-то позади него щелкнуло. Он полуобернулся, поднял револьвер...
Ошеломляющий удар заставил его распластаться у стены, револьвер выпал из руки. Призрак наклонился над ним, сжимая винтовку.
- Кто вы? Что вы здесь делаете?
Не солдат. Мужчина со щетиной на подбородке, в грязной рубашке и мятых брюках. Глаза опухшие и красные. Пояс для инструментов: молоточки, плоскогубцы, отвертки.
Толби с трудом поднялся.
- Если бы у вас не было винтовки...
Фаулер отступил чуть назад.
- Кто вы? Рядовым запрещено находиться на этом этаже. Вы это знаете... - тут он увидел посох из айронита. - Ради всего святого! - мягче произнес он. - Вы тот человек, которого они не смогли взять. - Он засмеялся. - Вы тот, кто сумел уйти.
Пальцы Толби сжали посох, но Фаулер мгновенно отреагировал. Дуло винтовки вздрогнуло и очутилось на уровне глаз Толби.
- Полегче, - предупредил Фаулер.
Он слегка повернулся - вверх по лестнице спешили солдаты, громыхая сапогами. Мгновение он колебался, затем махнул винтовкой в сторону лестницы перед ними.
- Вверх, пошли.
Толби моргнул.
- Что...
- Вверх! - Дуло винтовки уткнулось в Толби. - Быстрее!
Сбитый с толку анархист ринулся вверх по лестнице. Фаулер следовал за ним по пятам. На третьем этаже Фаулер резко толкнул его в дверь дулом винтовки, прижатой к спине. Он очутился в коридоре с массой дверей. Бесконечные офисы.
- Идите! - рычал Фаулер. - Туда по холлу. Быстрее!
Толби двинулся, его мысли смешались.
- Какого дьявола вы...
- Я бы никогда не смог сделать этого, - выдохнул Фаулер ему в ухо. - Даже через миллион лет. Но это надо сделать.
Толби остановился.
- Что это?
Они с вызовом смотрели друг на друга, лица перекошены, глаза сверкают.
- Он здесь, - бросил Фаулер, указывая дулом винтовки на дверь. - У вас единственный шанс. Используйте его...
Толби колебался лишь мгновение. Затем бросил:
- Хорошо. Я сделаю это.
Фаулер последовал за ним.
- Будьте осторожны. Не горячитесь. Здесь есть несколько КПП. Идите прямо все время, сколько сможете. И, ради бога, поспешите!
Последние слова Толби едва расслышал. Он уже бежал вперед. Достигнув двери, рванул ее.
Солдаты и офицеры были застигнуты врасплох. Толби метнулся вперед, а они кинулись врассыпную. Пока они барахтались по полу, нащупывая свое оружие, Толби проскользнул в другую дверь и промчался мимо перепуганной девушки за письменным столом, с открытым ртом и расширившимися глазами.
А вот и третья дверь.
Юноша со светлыми волосами и возбужденным лицом вскочил и схватился за свой пистолет. Толби, безоружный, оказался в ловушке. Солдаты были уже близко. Он крепко сжал свой посох и отпрянул назад, а блондин-фанатик выстрелил наугад. Пуля пролетела мимо, обдав его жарким дуновением.
- Грязный анархист! - вскрикнул Грин.
Лицо его исказилось, он выстрелил еще раз и еще.
- Ублюдок, шпион!
Толби метнул свой посох, вложив в бросок всю свою силу. Посох описал дугу, едва не размозжив голову Грину, но в последний момент тот уклонился. Ловкий и проворный, он, скалясь, прыгнул вперед. Посох ударился о стену и покатился, звеня, по полу.
- Твой дорожный посох! - выдохнул Грин и выстрелил.
Пуля была умышленно направлена мимо. Грин играл с ним, словно кошка с мышкой. Толби наклонился и прыгнул вперед, схватив посох. Грин с горящими глазами наблюдал за ним.
- Брось его снова! - прорычал он.
Толби прыгнул. Он застиг юнца врасплох. Грин от столкновения упал, но сразу же пришел в себя и начал душить Толби. Тот был тяжелее, несмотря на изрядное истощение после нелегкого пути через горы. И все-таки сил у него оставалось очень мало. А Грин был в прекрасной форме. Его мускулистое проворное тело вырвалось из захвата анархиста. Руки Грина вцепились в горло противника, тот ударил его в пах. Юнец отшатнулся и сложился вдвое от боли.
- Все в порядке, - выдохнул Грин с искаженным и потемневшим от боли лицом.
Его рука нащупала пистолет. Дуло глянуло Толби в лицо...
В этот момент половина головы Грина исчезла. Руки его разжались, и пистолет упал на пол. Тело постояло несколько мгновений, а затем рухнуло на пол, как груда тряпья.
Толби заметил блеск дула винтовки в руках мужчины с набором инструментов на поясе. Тот энергично махнул ему:
- Быстрее!
Толби помчался вниз по устланной коврами лестнице, освещенной двумя большими мерцавшими желтыми лампами. Толпа чиновников и солдат беспорядочно следовала за ним, крича и стреляя куда попало.
Он рванул на себя толстую дубовую дверь и остановился.
Перед ним была огромная роскошная комната. Драпировки, великолепные обои. Лампы. Книжные шкафы. Толстые ковры. Потоки тепла. Монитор. В дальнем конце громадный письменный стол из красного дерева.. Блеск роскоши прошлого.
За столом сидел призрак, просматривая груды бумаг. Его внешний вид разительно контрастировал с великолепием обстановки. Это была огромная, изъеденная коррозией металлическая оболочка, гнутая и позеленевшая, вся в заплатах. Древняя машина.
- Это вы, Фаулер? - спросил робот.
Толби медленно продвигался вперед, сжав посох из айронита. Робот резко повернулся.
- Что это? Позовите Грина и снесите меня вниз, в убежище. С одного из постов на дороге сообщили, что агент Лиги уже...
Робот умолк. Его холодные, механические линзы-глаза впились в человека. Он щелкал и жужжал в удивлении.
- Я вас не знаю.
И тут он увидел посох из айронита.
- Агент Лиги, - произнес робот. - Вы тот, кто прорвался через заграждения. - Третий. Вы явились сюда. И не уйдете обратно.
Его неуклюжие металлические пальцы шарили среди предметов на столе, затем в ящике. Он нашел пистолет и неловко его поднял.
Толби выбил его, и он, звеня, покатился по полу.
- Беги! - закричал он роботу. - Беги!
Робот оставался недвижимым. Посох Толби опустился на его "голову".
Хрупкий сложный мозговой блок робота был разнесен на куски. Катушки, провода, реле посыпались на его стол. Все механизмы были разбиты.
Робот приподнялся в кресле, затем накренился и осел, растянулся во весь рост на полу. Многочисленные детали покатились во все стороны.
- Великий Боже, - произнес Толби, увидев все это впервые.
Трясясь, он наклонился над остатками машины.
- Да, ну и развалюхой же он был!
Его окружили служащие.
- Он убил Борса!
Изумленные потрясенные лица.
- Борс мертв!
Медленно подошел Фаулер.
- Вы убили его, все в порядке. Все кончено.
Толби стоял, сжимая в руках свой посох из айронита.
- Бедняга, - произнес он кротко. - Абсолютно беспомощный. Он сидел здесь, а я пришел и убил его. У него не было возможности спастись.
В здании начался настоящий бедлам.
Охваченные горем солдаты и чиновники бродили, как потерянные. Они натыкались друг на друга, собирались в группки, что-то восклицали и отдавали бессмысленные приказы.
На Толби никто не обращал внимания. Фаулер собирал остатки робота. Подобно Шалтай-Болтаю, сброшенному со стены, он никогда больше не взберется наверх.
- Где женщина? - спросил Фаулера Толби. - Агент Лиги, которую они привели.
Фаулер медленно выпрямился.
- Я проведу вас.
И он повел Толби по забитому людьми холлу в то крыло здания, где находился госпиталь.
Сильвия встала, опасливо всматриваясь в двух мужчин, вошедших в комнату.
- Что происходит?
И тут она узнала своего отца.
- Папа! Слава Богу! Так это ты сбежал!
Толби захлопнул дверь, чтобы избавиться от хаоса звуков в коридоре.
- Как ты себя чувствуешь? Как твоя нога?
- Поправляется. Что случилось?
- Я убил его. Робота. Он мертв.
На мгновение воцарилось молчание. Снаружи, в холле, служащие носились взад и вперед. Новость быстро распространялась.
Растерянные солдаты оставляли свои посты и слонялись без дела, собираясь в плотные группки под стенами здания.
- Все кончено, - сказал Фаулер.
Толби кивнул.
- Знаю.
- Они устали сидеть на корточках в своих стрелковых ячейках, - пояснил Фаулер. - Они будут растекаться по домам. Как только узнают новость, начнут дезертировать и бросать свое снаряжение.
- Хорошо, - проворчал Толби. - Чем скорее, тем лучше.
Он прикоснулся к винтовке Фаулера.
- Вы, я надеюсь, также.
Сильвия стояла, глубоко задумавшись.
- Ты полагаешь...
- О чем ты?
- Не сделали ли мы ошибку?
Толби устало вздохнул.
- Зачем об этом думать?
- Он делал то, что считал правильным. Они построили свои дома и фабрики. Это целый мир. Они избавились от многих богов. Я наблюдала за всем этим в окно. Это заставило меня думать. Они сделали так много. Так много.
- Они сделали много оружия, - заметил Толби.
- У нас тоже есть оружие. Мы убиваем и разрушаем. У нас есть все их недостатки и совсем отсутствуют их преимущества.
- У нас нет войны, - тихо ответил Толби. - Среди этих холмов находятся десять тысяч человек. Все они были готовы драться, защищая свой маленький мирок. Они бы сбрасывали бомбы и смертоносные вирусы, если бы получили приказ. Но теперь они не станут сражаться. Скоро все они откажутся от борьбы.
- Вся эта система быстро распадется, - согласился Фаулер. - Он уже и так почти потерял управление. Больше не в его силах было поворачивать часы вспять.
- Как бы то ни было, - пробормотала Сильвия, - свою работу мы выполнили. - Она улыбнулась. - Борс делал свою работу, а мы свою. Но время было на нашей стороне.
- Верно, - согласился Толби. - Мы сделали свою работу и никогда не пожалеем об этом.
Фаулер ничего не добавил. Он стоял, засунув руки в карманы, молчаливо глядя в окно. Его пальцы что-то нащупали. Это были три неповрежденные синапсические катушки. Исправные элементы памяти мертвого робота, взятые им из разбросанных остатков.
Может быть, когда-нибудь, - подумал он. - Когда изменятся времена.