Погрузка подходила к концу. С унылым выражением лица, скрестив на груди руки, Оптус стоял внизу, у трапа. Капитан Франко не спеша и ухмыляясь сошел по трапу.
- Что не так? - поинтересовался он у Оптуса. - За все ведь уплачено.
Оптус не ответил: он отвернулся, подобрал полы балахона, но капитан носком ботинка прижал край полы.
- Минуточку, я не все сказал! Не спешите уходить.
- Гм! - Оптус, сохраняя достоинство, обернулся. - Я возвращаюсь в деревню. - Он взглянул в на трап, по которому гнали в корабль животных и птиц. - Нужно подготовить новую охоту.
Франко закурил сигарету.
- А почему бы и нет? Отправитесь снова в вельд, выследите новую добычу. А вот если мы, на полпути между Марсом и Землей...
Не проронив ни слова, Оптус удалился. Франко подошел к первому помощнику.
- Как оно, движется? - спросил он и посмотрел на часы. - Неплохо мы скупились.
Помощник был угрюм.
- Как все это понимать?
- Да что на тебя нашло? Нам ведь они нужнее, чем им...
- Пока я вас покину, капитан, - сказал помощник и пробрался наверх, осторожно ступая среди длинноногих марсианских страусоидов. Франко проводил помощника взглядом: он хотел последовать за ним в корабль, но что-то заставило его обернуться.
- О Боже! - ахнул капитан: по тропинке к кораблю шагал Петерсон с красным, как помидор, лицом, в руке - веревочка, а на другом конце веревочки...
- Извините, капитан, - сказал Петерсон и за веревочку дернул.
Капитан Франко решительно направился к Петерсону.
- Что это такое? - быстро спросил он.
- Это вуб, - сказал Петерсон. - Я его купил у туземца, за пятьдесят центов. Он сказал, что животное очень редкое, что его очень ценят.
- Вот его? - Франко пнул ногой в громадный округлый бок вуба. - Это же свинья! Здоровенная вонючая свинья!
- Да, сэр, свинья. Туземцы зовут ее вубом.
- Здоровая свинья, весит фунтов четыреста. - Франко дернул за жесткий пучок щетины между ушей вуба. Тот охнул, и из-под толстых век показались крошечные, влажно блеснувшие глаза, а по щеке вуба скатилась одинокая слезинка.
- Может, у него вкусное мясо? - с надеждой предположил Петерсон.
- Это мы скоро выясним, - пообещал Франко.
Заснув крепким сном в трюме, вуб благополучно пережил взлет. Когда корабль вышел в пространство, лег на курс, и все пошло как по маслу, капитан Франко изволил приказать доставить вуба наверх, дабы распознать свойства этой зверины.
Со вздохами и хрипами вуб протискивался по коридорам.
- Шевелись, - ворчал Джоунс, дергая за поводок. Вуб пытался хоть как-нибудь изогнуться, да только обдирал кожу на боках о хромированные стенки. Как пробка из бутылки, он вылетел в кают-компанию, и лапы его подкосились.
- Великий Боже! - изумился Француз. - Что это?
- Петерсон говорит, это вуб, объяснил Джоунс. - Он его его купил. Од дал вубу пинка, вуб, пыхтя, поднялся, но лапы его дрожали.
- Чего это он? - Француз подошел поближе. - Его не вырвет?
Все окружили вуба, а тот, скорбно закатив глаза, оглядел всех собравшихся.
- Он пить хочет, - предположил Петерсон и пошел зал водой. Француз покачал головой.
- То-то мы еле поднялись. Пришлось пересчитывать балласт.
Петерсон принес воды. Вуб с благодарностью начал лакать, брызгая на людей. В дверях возник капитан Франко.
- Ну-с, взглянем. - Он критически прищурился. - Ты его, говоришь, за пятьдесят центов купил?
- Так точно, сэр. Он ест почти все. Я ему дал зерна, и он скушал. И картошку съел, и кашу, и остатки обеда, и молоко. Ему вроде как нравится кушать. Когда поест, ложится и спит.
- Понятно, - сказал капитан Франко. - Так, теперь касательно вкуса его мяса. Это серьезный вопрос. С моей точки зрения, откармливать его больше не стоит. Для меня он уже очень хорошо откормлен. Где кок? Позовите его сюда. Нужно выяснить...
Вуб перестал лакать и пристально посмотрел на капитана.
- В самом деле, капитан, - сказал вуб, - не лучше ли обсудить другую проблему?
Стало тихо.
- Что это было? - спросил капитан Франко. - Вот только что?
- Это вуб, сэр, - сказал Петерсон. - Он заговорил.
Все посмотрели на вуба.
- Что он сказал? Что?
- Предложил поговорить о чем-нибудь другом.
Франко приблизился к вубу, обошел, внимательно осмотрел его со всех сторон.
- Нет ли внутри туземца? - задумчиво предположил он. - Надо открыть и проверить.
- Ну сколько же можно! - воскликнул вуб. - У вас что, навязчивая идея! Резать, резать и резать?
Франко сжал кулаки.
- Эй ты, вылезай! Вылезай, как там тебя!
Никто, конечно, не вылез, а чтобы хоть как-то разрядить атмосферу взаимного непонимания, вуб помахал хвостом, икнул и рыгнул.
- Прошу прощения, - смущенно сказал он.
- Кажется, внутри никого нет, - тихо сказал Джоунс. Все посмотрели друг на друга.
Пришел кок.
- Вызывали, капитан? А это что еще такое?
- Вуб, - сказал Француз. - Будем его кушать. Ты его, пожалуйста, осмотри, прикинь, где...
- Нам необходимо побеседовать, - перебил Француза вуб. - Я желал бы поговорить, если возможно, с вами, капитан. Я вижу, мы не сходимся по некоторым кардинальным вопросам.
Капитан ответил, но только заметное время спустя. Вуб добродушно ждал, слизывая капли воды с толстых щек и складок подбородка.
- Пройдемте в мою каюту, - сказал капитан наконец. Он развернулся и покинул помещение. Вуб зашлепал вслед. Собравшиеся проводили его взглядами, и еще долго было слышно, как вуб карабкается по лестнице.
- Что же это будет? - в недоумении сказал кок. - Ну ладно, я на камбузе. Если что, позовете.
- Само собой, - сказал Джоунс, - само собой.
Вуб со вздохом опустился на пол в углу капитанской каюты.
- Вы меня простите, - сказал он. - я очень быстро утомляюсь. При таких размерах...
Капитан нетерпеливо покивал, присел за рабочий стол, сцепил пальцы.
- Ладно, приступим, - сказал он. - Ты - вуб? Так?
Вуб пару раз моргнул.
- Полагаю, да. Так меня назвали туземцы. У нас имеется собственный термин.
- И ты говоришь по-английски. Ты уже вступал в контакт с землянами?
- Нет.
- Откуда же ты знаешь язык?
- Английский? Разве я говорю по-английски? По моему, я вообще ни на чем не говорю. Я изучил ваше сознание и...
- Мое сознание?
- Да, содержимое, в особенности, семантические области накопления, так я называю...
- Понял, телепатия, - сказал капитан. - Естественно.
- Мы - очень древний народ, - начал вуб. - Очень древний, очень тяжелый на подъем. Нам тяжело двигаться. Как вы можете легко догадаться, если мы столь медлительны и громоздки, то постоянно оказываемся в руках более энергичных существ. Мы и не пытаемся обороняться физически. Это бесполезно. Нам все равно не победить. Бегать мы не можем, слишком тяжелы, драться - тоже, мы слишком мягкотелы, и добродушие не позволяет нам охотиться...
- На чем же вы живете?
- Растения, овощи. Мы всеядны. Приемлем все. Мы добродушны, терпимы, воспринимаем вещи, как они есть. Живем и даем жить. Вот так...
Вуб присмотрелся к капитану.
- Вот почему я столь твердо воспротивился замыслу сварить меня. Я увидел картинку в вашем сознании... большая часть меня - в морозилке, кое-что - в кастрюле, корабельному коту - тоже перепало...
- Так ты читаешь мысли? - сказал капитан. - Как интересно. Еще что-нибудь умеешь?
- Так, мелочи всякие, - рассеяно сказал вуб, оглядывая каюту. - Хорошая квартира у вас, капитан. Очень чисто. Уважаю аккуратные формы жизни. На Марсе есть птицы, некоторые весьма аккуратны. Выкидывают отходы из гнезд, потом, выметают...
- В самом деле? - отозвался капитан. - Но вернемся к нашему разговору...
- Да, действительно. Вы хотели мною пообедать. Вкус, как я слышал, очень приятный. Мясо несколько жирновато, зато нежное. Но о каких продолжительных сношениях между вашим народом и моим можно говорить, если ваш образ мысли не поднимается выше столь варварского уровня? Скушать - меня? Неужели мы не можем предаться беседе, обсудить вопросы философии, искусств...
Капитан поднялся, выпрямился.
- Философия, говорите? Да будет вам известно, весь следующий месяц еды не будет. Все наши запасы...
- Я знаю, - кивнул вуб. - Но разве, следуя вашим же принципами демократии, не справедливее ли всем нам тянуть жребий - соломинки, спички или что-нибудь в таком роде? В конце концов, на то демократия и существует - охранять меньшинство от посягательств на их права. И если каждый из нас проголосует...
Капитан пошел к двери.
- Вот это видел? - Он показал вубу кукиш. Потом открыл дверь, и с широко раскрытым ртом, вытаращенными глазами, застыл, как громом пораженный, схватившись за ручку двери.
Все это время вуб пристально смотрел на капитана. Некоторое время спустя, протиснувшись мимо Франка, прошлепал в коридор и в глубокой задумчивости спустился в кают компанию.
Все молчали.
- Вот видите, - нарушил тишину вуб, - в наших мифологических структурах немало общего. Мифологические символы, также, как Иштар, Одиссей...
Петерсон, глядя в пол, заерзал.
- Продолжайте, - сказал он, - продолжайте, прошу вас.
- Ваш Одиссей, как мне кажется, есть фигура, общая для мифологий подавляющего большинства народов, обладающих самосознанием. Одиссей странствует - он индивид, сознающий себя, как такового. Вот в этом-то и заключена идея, идея разделения. Он отделяется от семьи, от родины, начинается процесс индивидуализации.
- Но Одиссей вернулся домой, - сказал Петерсон, заглянув в иллюминатор на звезды, звезды без конца и края, пылающие маяки в пустоте Вселенной. - В конце он возвращается.
- Как тому и надлежит. Период отсоединения - только временная фаза, недолгие странствия души. Есть начало, есть и конец. Странник возвращается к родному очагу и сородичам...
Дверь распахнулась, и вуб замолчал. В каюту ступил капитан Франко, остальные в нерешительности топтались у двери.
- Ты в порядке? - спросил Француз.
- Ты меня спрашиваешь? - удивился Петерсон. - Почему ты меня спрашиваешь?
Франко опустил пистолет.
- Подойди сюда, - приказал он Петерсону. - Поднимись и перейди сюда.
Петерсон посмотрел на вуба.
- Иди, - посоветовал вуб. - Это роли не играет. Петерсон поднялся.
- Чего вы хотите?
- Это приказ. Петерсон пошел к двери. Француз схватил его за руку.
- Да что с вами стряслось? - Петерсон вырвался. - Что на вас нашло?
Капитан Франко осторожно двинулся в направлении вуба. Вуб смотрел на капитана, смотрел снизу вверх - он, прижавшись к стене, лежал в углу.
- Все-таки интересно, - сказал вуб, - до какой степени вас захватила идея меня скушать? Но почему - этого я не понимаю!
- Встань, - приказал вубу Франко.
- Если вы настаиваете. - Вуб со вздохом начал подниматься. - Секунду терпения - дело для меня нелегкое. - Он наконец встал, но дышал тяжело, открыв пасть, свесив язык, который, как маятник, качался в такт его дыханию.
- Стреляйте, капитан, - попросил Француз.
- Бога ради! - воскликнул Петерсон.
Джоунс, у которого от страха глаза вылезли из орбит, быстро повернулся к нему.
- Если б ты его видел... как статуя... стоит, рот раскрылся... Если бы мы не поднялись, он бы и сейчас так стоял.
- Кто? Капитан? - Петерсон поглядел по сторонам. - Но сейчас он в порядке!
Все смотрели на стоявшего посредине комнаты вуба.
- С дороги, - приказал Франко, и люди отступили к дверям.
- Вы меня боитесь, кажется? - спросил вуб. - Разве я вам чем-то помешал? Причинил вред? Я категорически против боли, я ненавижу причинять боль. Я всего лишь пытался защитить себя. Или вы думали, что я с радостью брошусь навстречу собственной гибели? Я такое же разумное существо, как и вы. Мне хотелось осмотреть ваш корабль, узнать, как он устроен, познакомиться с вами. Вот я и предложил туземцам...
Пистолет в руках капитана задрожал.
- Вот видите, - процедил Франко, - я так и думал...
Вуб, тяжело вздыхая, сел и лапой подобрал под себя хвост.
- Жарковато, - сказал он. - Очевидно, рядом машинное отделение. Энергия атома. Вы научились творить с ней чудеса. Технические... Но моральные, этические проблемы ваша научная иерархия решать не...
Франко повернулся к команде. Люди с испуганными глазами молчаливо сбились в кучку.
- Я сам. Вы смотрите, если хотите.
- Попытайтесь попасть в мозг, - кивнул Француз. - Мозг все равно в пищу не идет. А в грудь лучше не целить, если попадете в грудную клетку, будем черт знает сколько времени выковыривать кусочки кости.
- Слушайте. - Петерсон провел языком по сухим губам. - Что он вам сделал? Какой вред причинил? Я вас спрашиваю! И вообще, он мой. Никто не имеет права его стрелять! Он вам не принадлежит!
Франко поднял пистолет.
- Я уйду, - побледнев, сказал Джоунс: он поморщился, как будто его подташнивало. - Не хочу видеть.
- И я тоже, - заявил Француз.
Оба, что-то бубня под нос, вышли в коридор. Петерсон же никак не мог выйти, топтался у двери.
- Мы про мифы разговаривали, - сказал он. - Он добрый, безобидный.
Он покинул каюту. Франко подошел к вубу, а вуб медленно поднял глаза, сглотнул слюну.
- Глупо, как глупо, - сказал он. - Очень жалко, что вам проходится... что вам так хочется... У вас есть притча, в которой ваш Спаситель... - и, глядя на пистолет, вуб замолчал. - Неужели вы сможете... глядя мне в глаза? Неужели сможете?
Капитан сверху вниз посмотрел на него.
- Смогу. Глядя тебе в глаза. У нас на ферме были боровы, грязные черные полосатые боровы. Я смогу.
Глядя в мерцающие влажные глаза вуба, капитан нажал на спусковой крючок.
У мяса был изумительный вкус. Люди сидели за столом подавленные, кое-кто вообще к еде не притронулся. Если кто и наслаждался обедом, так это капитан Франко.
- Еще? - предложил он, обратившись ко всем собравшимся. - Кому добавки? И немножко вина, пожалуй.
- Только не мне, - скривился Француз. - Пойду, наверное, в штурманскую.
- И я тоже. - Джоунс, отодвинув стул, поднялся. - До скорого.
Капитан посмотрел им вслед. Еще несколько человек извинились и ушли.
- Как ты думаешь, что это с ними? - спросил капитан, повернувшись к Петерсону. Петерсон смотрел на тарелку перед собой, на картофель, зеленый горошек толстый ломоть нежного, сочного мяса.
Он что-то хотел сказать, но не выдавил ни звука. Капитан положил руку на плечо Петерсона.
- Всего-навсего органика, - весело сказал он. - Жизненная сущность ушла. - Он отрезал кусочек мяса, корочкой хлеба подобрал соус. - Лично я люблю поесть. Чем еще наслаждаться разумному живому существу? Еда, отдых, медитация, беседы...
Петерсон кивал. Еще двое встали и вышли. Капитан сделал глоточек воды и вздохнул.
- Ну-с, - произнес он, - обед был превосходный, должен вам сказать. Они были правы - мясо вуба великолепно на вкус. Очень вкусно. До сих пор не было у меня возможности попробовать самому.
Он промокнул губы салфеткой, откинулся на спинку стула. Петерсон отрешенно смотрел в стол.
Капитан внимательно посмотрел на Петерсона, наклонился к нему:
- Ну будет вам! - сказал он. - Веселей! Не унывайте! Давайте побеседуем. - и улыбнулся. - На чем я остановился, когда нас перебили? Ага, я рассуждал о смысле фигуры Одиссея в мифах...
Петерсон вздрогнул, в ужасе уставился на капитана.
- Продолжим, - как ни в чем не бывало проговорил капитан. - Одиссей, в моем понимании...